Неточные совпадения
Холостые люди, по его мнению, были те же фагоциты, назначение которых состояло в помощи слабым,
больным частям
организма.
А потому и всегда происходило (и должно было происходить) в нервной и, конечно, тоже психически
больной женщине непременное как бы сотрясение всего
организма ее в момент преклонения пред дарами, сотрясение, вызванное ожиданием непременного чуда исцеления и самою полною верой в то, что оно совершится.
Собирались мы по-прежнему всего чаще у Огарева.
Больной отец его переехал на житье в свое пензенское именье. Он жил один в нижнем этаже их дома у Никитских ворот. Квартира его была недалека от университета, и в нее особенно всех тянуло. В Огареве было то магнитное притяжение, которое образует первую стрелку кристаллизации во всякой массе беспорядочно встречающихся атомов, если только они имеют между собою сродство. Брошенные куда бы то ни было, они становятся незаметно сердцем
организма.
С
больною душой, с тоскующим сердцем, с неокрепшим
организмом, человек всецело погружается в призрачный мир им самим созданных фантасмагорий, а жизнь проходит мимо, не прикасаясь к нему ни одной из своих реальных услад.
Оставалось умереть. Все с часу на час ждали роковой минуты, только сама
больная продолжала мечтать. Поле, цветы, солнце… и много-много воздуха! Точно живительная влага из полной чаши, льется ей воздух в грудь, и она чувствует, как под его действием стихают боли,
организм крепнет. Она делает над собой усилие, встает с своего одра, отворяет двери и бежит, бежит…
Болезнь была упорна. Когда наступил кризис,
больной лежал несколько дней почти без движения. Наконец молодой
организм победил.
Приедет нынче доктор к
больному и расписывает ему: «У вас то-то и то-то;
организм у вас такой-то, темперамент такой-то!» Батюшки мои!
У меня родилось подозрение, что у
больного всякий день, по ночам, бывает лихорадка, разрушающая его ослабленный
организм.
Главным занятием Ивана Ильича со времени посещения доктора стало точное исполнение предписаний доктора относительно гигиены и принимания лекарств и прислушиванье к своей боли, ко всем своим отправлениям
организма. Главными интересами Ивана Ильича стали людские болезни и людское здоровье. Когда при нем говорили о
больных, об умерших, о выздоровевших, особенно о такой болезни, которая походила на его, он, стараясь скрыть свое волнение, прислушивался, расспрашивал и делал применение к своей болезни.
Скучнее всего, что мнимый
больной жалуется всегда почти на ту часть своего
организма, которая более всего здорова.
Я не имею даже отдаленного представления о типических процессах, общих всем человеческим
организмам; а между тем каждый
больной предстает передо мною во всем богатстве и разнообразии своих индивидуальных особенностей и отклонений от средней нормы.
Горький опыт Коломнина и других научил нас, что доза эта, напротив, очень невелика, что нельзя вводить в
организм человека больше шести сотых грамма кокаина; эта доза в двадцать пять раз меньше той, которую назначил своей
больной несчастный Коломнин.
Пусть это облегчение идет за счет сил
больного, пусть оно навсегда расшатает его
организм, пусть совершенно отучит от способности самостоятельно бороться с болезнью — облегчение получено, и довольно.
Даже при беглом на нее взгляде можно было заметить, что
больная находится в том периоде, когда кризис миновал, опасность исчезла, а восстановление сил будет работой самого
организма.
Эта всеобъемлющая природа была предметом его изучения — поднять хотя бы на одну линию завесу с того, чего еще не постигли великие умы, дать человечеству еще лишние доказательства его невежества и ничтожества перед высшей силой, управляющей миром, и этим возбудить в нем парения к небу — вот цель ученого-естествоиспытателя, независимо от того, применяет ли он свои знания к извлечению из этой природы средств для врачевания
больного человеческого
организма, или же только наблюдает теоретически законы природы в их проявлениях в окружающем его мире.
Несмотря на приговор врачей, несмотря на очевидность разрушения
организма больного человека, у окружающих все же нет-нет, да мелькнет мысль, а может быть и выздоровеет.
По внешнему виду Вера Степановна, как все женщины, обладающие хрупким, слабым
организмом, не казалась особенно
больной, а между тем Осип Федорович был прав — нравственная ломка себя губительно отзывалась на ее здоровье, а громадная сила воли этого нежного существа только отсрочивала развязку.